Ветхое и поросшее с одной стороны мхом, небольшое каменное здание железнодорожной станции красноречивее любых историй говорило о том, в каком упадке находился сейчас этот небольшой городок. Судя по куда более крупным и красивым, но не менее старым и пообветшавшим зданиям в его центре, когда-то это место было довольно оживлённым, но, увы, всё когда-либо приходит в упадок. А сейчас даже толком рассказать о его причине было некому. Немногочисленные жители не решались лишний раз выйти из дому, даже когда от истреблявших их акума благодаря своевременному вмешательству генерала не осталось и следа, отказаться от привычного страха они не сочли возможным. Но это уже не её забота. Работа экзорциста, к счастью, не включала в себя психическую реабилитацию местного населения после встречи с акума (разумеется, если им повезло выжить после таковой) в связи с чем на этом и закончилась.
Как выяснилось, поезд, на котором можно добраться до следующей точки, прибывает поздно вечером и лишь единожды в сутки. Это означает, что у Эванс есть ещё около четырех часов, которые нужно постараться провести с пользой. Мимо генерала пронеслось перекати-поле из мусора, окончательно убив и без того не слишком бодрый настрой.
«Полагаю, отправиться здесь решительно некуда... "Достопримечательности" посмотреть мне уже довелось...» — Словно ища совета, Ребекка подошла к почти пустой доске объявлений, которая нависала над одной из лавок, явно не обремененная каким-либо креплением, да и в целом скорее напоминающая простую неважно строганную доску, об истинном предназначении которой свидетельствовали лишь криво вбитые гвозди с клочками серой бумаги. "Пропала собака", "Благотворительный концерт...", "Осторожно —..." Узнать, чего же ей следовало остерегаться, Эванс так и не смогла, так как откуда-то сверху послышался подозрительный скрежет и в паре сантиметров от виска пролетел какой-то кусок керамики, с грохотом разбившийся на мелкие осколки при ударе о землю.
«...падает черепица.» — Мысленно закончила генерал, которую от приятного сюрприза уберегла лишь реакция, и, возможно, удача. Снова подняв взгляд на объявления, женщина заметила лежащую на скамье книгу со слегка размокшими, видимо от недавно прошедшего дождя, листами и оторванным переплетом. За неимением лучших вариантов, Ребекка двумя пальцами взялась за край первой страницы и перелистнула. Вроде бы читаемо. На плечо едва ощутимым тычком упала капля воды, затем ещё одна. Начинался дождь. Прихватив найденный томик, судя по внешнему виду навряд ли кому-то нужный, Эванс спустилась на площадь возле станции. Здесь обнаружился небольшой навес, под которым она и укрылась от очередного каприза природы. Не хватало ещё вымокнуть и окончательно замерзнуть в ожидании треклятого поезда. Текст читался с трудом и не представлял абсолютно никакого интереса, как с практической точки зрения, так и в качестве убийцы времени. С другой стороны, на фоне постоянной суеты и перемещений эта минутка спокойствия имела свою прелесть, но хорошего тоже нужно понемножку. Спустя тридцать минут однообразного изучения не менее однообразного описания неизвестных ей растений, Эванс с досадой хмыкнула и сделала то же, что и предыдущий владелец этого глубокомысленного садоводческого пособия — оставила лежать на ближайшей лавке, вдруг кому то пригодится... Дождь наконец то закончился, хотя, нужно отметить, он определенным образом скрашивал ожидание. Выйдя из-под крыши, Бекка ещё раз осмотрелась, даже толком не представляя, что ожидает найти в этом уже успевшем запомниться почти что до немногочисленных мелочей провинциальном пейзаже...

Вся эта ситуация изначально походила на выдумку, словно действие происходило не наяву, а в кино или книге... Обыкновенный город, даже слишком обыкновенный, настолько в нём всё было серо и обыденно. Даже появление акума не смогло внести в эту пугающую повседневность новые чувства. Она, словно трясина, затянула и обволокла даже беду и горе, даже саму смерть. Эванс всё время казалось, что это — подготовка к чему-то из ряда вон выходящему, и вот... Сама смерть явилась к ней, шелестя иронично чёрным плащом и бесстрастным голосом. Как город не старался, этого человека ему не утянуть, да и можно ли назвать Ноя человеком? Истинное зло, ростки которого есть во всех людях, но лишь в некоторых оно пробуждается и пускает корни, затем пожирая изнутри. Так, кажется, говорят в Ордене? Впрочем, сейчас это было не так уж и важно. Что бы там ни было в душе у этого молодого человека, он не был ни ненавистен, ни неприятен Ребекке, просто так вышло, что они оказались по разные стороны баррикад, возможно и к лучшему.
— Добрый день. — Как забавно это звучит, даже если никто сегодня не умрёт, этот день просто невозможно назвать добрым.
«На некоторое время. Возможно навсегда, но сказать это прямо было бы слишком жестоко, не так ли?» — Вежливо улыбнувшись, Эванс молча кивнула и ещё раз оглядела своего будущего противника. Сражаться с Ноями — совсем не то, что с акума. Хоть разум и подсказывает, что в сущности и те и дургие — порождения единого зла, но, в отличие от монстров, это зло очень сильно походит на нас самих, а это пугает.
— Я всё понимаю. — Приказ есть приказ, это правило одинаково верно работало на любой войне, с той лишь разницей, что священная война осечек не давала. — Я предлагаю перейти на ту сторону железной дороги, здесь нам могут помешать. Поезд прибывает в восемь... — Она на секунду задумалась, для чего произнесла последнюю фразу и, развернувшись, направилась к лестнице, ведущей на станцию. Сейчас даже самому криворукому бойцу, которым Месть вряд ли являлся, не составило бы труда напасть со спины, но отчего то Эванс четко осознавала, что Ричард не станет так поступать.
Большая площадка, усаженная низкой и редкой растительностью, в общем то, кроме неё отметить было и нечего. Никаких преимуществ и возможностей к отступлению такое поле боя не давало. Тем лучше, ведь отступать никто из них не собирался.
— Дуэль, значит? Я не знаю правил. Впрочем, выбора всё равно нет.  — Женщина мягко улыбнулась и снова посмотрела на противника. — И кто же "стреляет" первым?
По руке привычно скользнула золотая ткань и, пока не меняя форму, застыла в воздухе.
«Ну вот, перчатка брошена...» — Сложно сказать, по какой причине Ребекка приняла правила этой странной игры, или и не игры вовсе... Наиболее логично в данной ситуации было бы напасть на него сразу же, не дожидаясь даже приветственных фраз, да Ной скорее всего бы и не слишком обиделся... Возможно, сочувствие, ведь они тоже когда-то были людьми, невольно втянутыми в это противостояние, вот только Ноев и Экзорцистов разделяло даже нечто большее, чем вражда между такими относительными понятиями, как добро и зло. Была ли это грань зеркала, или ирония самого Бога, которого так ненавидели одни и защищали другие? А ведь в результате обе стороны преследовали свои собственные цели. Священная война? Крестовый поход, участниками которого становятся против своей воли женщины, дети и, как ни забавно, вот такие железно-вежливые дуэлянты с дырой в груди. Мысленно досчитав до десяти, Эванс прогнала странные мысли и спокойным, ясным взглядом выжидающе посмотрела на Ричарда.
— Начнём?