Off: Пропускаем Микка.

Это конец, поверь мне, мой милый, конец. Воистину.
Всему, что мы ожидали: и радости, и печали, бесцветным дням забвения, творению и тлению. Замкнулось кольцо, вскинулась дней наших тьма – вверх, как волна –  отчаянно и смятенно.
Можешь ли ты до сих пор представлять себе тот мир? Безгранично-свободный, как летящая птица, как в небе стрела, выпущенная чьей-то рукой в бесконечный полет в никуда. Выжженный ад леденящих страхов, бьющих наотмашь в виски.
Конец.
Навсегда.
А мы так хотели дышать ветром весенним, пить пьяное синее летнее небо, чертить знаки тайные в небе осеннем, и в белоснежности зимнего снега увидеть, как солнечный луч улыбается нам. Ловить всей частицей своего существа мгновения. Благословенные песней, прозрачными отражениями, картинами, морями жемчужными и самоцветами. В той странной земле, о которой мечтали, шумели волшебные травы, рдели закаты, звенели ручьи и золотом чистым, как благодатью, ласкает свет.
Это конец.
Он застыл у её ног восковой фигурой. Мертвой куклой, с на всегда остекленевшими глазами, искривленным в ухмылке ртом. Пожалуй, наконец-то счастливый. Потому что закончилось. Всё закончилось и оборвалось.
Поздравляю, Эрнст. В кои-то веки нам крупно повезло. Тебе и мне. Мы избавились друг от друга. Так давно этого хотевшие, мы оба знали, что иначе, чем так, это не случится… от чего же мне сейчас грустно?
Небо, прямо на глазах, стремительно прояснялось. С него исчезли серые тяжелые облака, словно кто-то заботливый протер грязное окно, за которым, оказывается, был пронзительно чистый и глубокий темный полог бархата, усыпанный бисером звезд. И сейчас, устраняя последние штрихи, мир был готов засверкать в холодных лучах серебряно-серебристой луны.
Всё закончилось. Завершилось.
Луна дрожит, на ней - кровавой ладонью - печать.
Свершилось. Спокойно, но не пусто.
Это конец. Это свобода. Долгожданное освобождение.
Предначальная внимательно, но без каких-либо эмоций, с холодной отрешенность смотрит на мертвеца в кровавой грязи. Тьма сходит с неё, выпуская из своих объятий. Сползает, как старая кожа у змеи, открывая сокрытую до этого уязвимую белизну. Теплый ветер путается в темных волосах. Темная материя послушно остаётся в руках шалью, которую женщина накидывает себе на плечи, зябко кутаясь в неё.
Осторожно присев на корточки рядом с ним, она коснулась бледного лба, убирая с нег омокрые прилипшие пряди.
Конец, милый, ночам, когда пытались умереть, остановилась карусель. И нет ни лжи, ни правды – теперь разбитые осколки вечности в руках усталых. Все призрачно. Все суета сует.
- Прости. -  Маска безразличия дрогнула, раскололась и женщина, с испугом и жалостью, отдернула руку, прижав её к груди. Выпрямилась, порывисто и резко, оборачиваясь на детский плач в стороне. Там, у ещё одного распростертого тела, но уже женского, сидела, мешая слезы и кровь с грязью, светленькая девочка, совсем ещё кроха.
Дива терялась в захлестнувших её ощущениях. То ли забывшая, то ли никогда и не знавшая какого это – быть живой, она сейчас с восторгом и изумление ловила каждый звук, который слышала, каждый свой вздох, вкус воздуха ещё не забывшего о том, какая тут была гроза, запах сырой земли, присутствие смерти, привкус боли.
Развороченный перевернутый экипаж, кучер, погибший вместе с лошадьми, упавший лицом в грязь. Разрушенные ближайшие дома. М ещё три хрупкие безвольно распростертые фигурки. Экзорцисты.
Предначальная уже не чувствовала той острой ненависти к ним, но… пожалуй, не явись они сюда, всё было бы иначе. Настолько иначе, что…
«Я бы могла и не получить свободу, верно? За это, тогда, стоило бы их поблагодарить», - вытянув вперед руку, она сделала жест, словно подзывая к себе кого-то и три девушки, пребывающие без сознания, словно шарнирные куклы поднялись в воздух, демонстрируя надломанную безжизненность.
Поблагодарить. Могла бы и не получить. Могла бы…
«К чему самообман?» - Исход был бы один. Потому что всё слишком давно к этому шло и оттягивать финал до бесконечности нельзя. А эти несчастные девочки просто оказались не в том месте и не в то время. И испортили момент.

[NIC]Diva[/NIC]
[STA]Не-Дева-Не-Мария[/STA]
[AVA]http://s3.uploads.ru/ln9UR.jpg[/AVA]
[SGN]
«Выяснив всё между нами обоими,
Кровь на стене мы заклеим обоями…» ©
Внешность: Высокая стройная и не лишенная красоты женщина.
Из одежды: огромный лоскут черной ткани, в который она кутается на манер шали. [/SGN]

Отредактировано Player (17.06.2013 03:12:51)

Больше всего сейчас хочется просто лечь и ничего не делать. Вот прям сейчас, вот прям здесь. Выкурить всю пачку сигарет и только тогда идти дальше. В дороге – третий день, результата – никакого. До этого момента. По слухам, разыскиваемый им человек должен находиться здесь. По слухам, он тут достаточно давно уже обитает. По слухам. Но.
На стук дверь никто не открыл. Микк долго не задумывается – стучится к соседям. Стучится настойчиво, пока не открывают, с руганью, правда, но разве есть ему до этого дело? Вы только скажите, - здесь ли этот недоигрок в покер? Здесь. И выдыхает с облегчением, усталости – будто и не было. Вот только проблема – уехал. Сегодня. Недавно. Раздражение – успеть бы, угнаться бы – осточертело до ужаса.
Погода менялась на глазах. И вот, вроде бы стоял сильнейший ливень, а уже ясное звёздное небо – в одно мгновение, что, казалось, перехода и не было вовсе. Он просто затих, тучи разошлись в стороны так, будто их кто-то гнал – в спешке. Ночь, но столь светло, что видно буквально каждый камень на неровной дороге. Микк поднимает взгляд к небу – луна неправдоподобно большая, белая, на ней без труда можно различить каждое пятно; столь яркая, что удивительно.
Волосы мокрые – вьются, путаются, лезут в глаза, то и дело пятернёй убирает назад, да толку от этого нет особо. И сам весь – промок. И ветер, вроде бы тёплый, а от каждого порыва становится прохладно, одежда липнет, но лишь раздражённо выдыхает, продолжая идти дальше. Неясные силуэты заставляют ускорить шаг.
Первое, что слышит – громкий детский плач. Девочка, зовущая мать. Что-то случилось – это ясно становится сразу. Первое, что видит – три женские фигуры, столь неестественно висящие в воздухе. А рядом – девушка? Трудно сказать. Трудно сказать – человек ли вообще: темнее ночи, лишь силуэт – не это ли виновник всего, что тут происходит? Запах крови чувствуется слишком ясно, уже успевшей остынуть, но не так давно. Этот запах ни с чем не спутаешь - слишком долго он с ним знаком. Взглядом скользит дальше – перевёрнутая карета, лошадь, явно мёртвая, ещё чей-то силуэт, но на нём не задерживается – замечает знакомые очертания. И шаг становится быстрее, подходит ближе, настолько, чтобы ясно видеть всю развернувшуюся здесь картину. Три девушки в воздухе – экзорцистки? Неважно. Женская фигура так и осталось лишь силуэтом – словно тень ожившая. И, кажется, именно она является виновницей всего. Неважно. Это пока не важно. И мужская фигура у её ног, что раньше не заметил. Зато сейчас видно хорошо и не составляет труда разглядеть в ней того, кого он так долго искал. Вот только …
Тики вновь переводит взгляд на неизвестное нечто, принявшее вид девушки – вот теперь это важно.
– Эй-эй … - криво усмехается и смотрит – внимательно, - только не говори мне, что он мёртв, - головой кивает в сторону мужчины.
Быстро, ещё раз, осматривает всех, кто тут находится: и живых, и мёртвых – едва заметно напрягается. Она точно не Ной. Точно не Экзорцист. И не на их стороне. Тогда кто? Точно – опасна. И чего хочет? Нужно быть готовым к бою, но чёрт. Ему всего-то нужны часы, хотя кто знает, может из этого выйдет хорошее развлечение? Но жрать-то как хочется.