D.Gray-man: Cradle of Memory |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » D.Gray-man: Cradle of Memory » Игровой архив » Как закалялась сталь. (с)
Дата и время:
1802 - 1830 гг.
Сюжет:
Когда-то два обычных маленьких мальчика были приведены в Главное Управление Черного Ордена. Когда-то два обычных мальчика были друзьями и везде ходили вместе. Когда-то два обычных мальчика были воинами и дрались вместе на поле боя. Когда-то два простых мальчика были. А потом мальчик остался один и назвали его зверем.
Место действий:
Меняется.
Участники:
Круэл, Фауст, NPC
Очередность:
Круэл, Фауст.
1802 год. Черный Орден.
– Открыл рот, быстро, – взрослый мужчина в белом длинном халате стоял перед мальчонкой и держал в руках круглую тарелку с бело-бурой жидкостью. Каша. Ненавидит кашу. Всеми силами ненавидит кашу. И этого мужика с тарелкой тоже ненавидит, и с ложкой, которую он так больно тычет в десны, разбивая их в кровь. Тоже. – Рот открывай.
Рот открывать совершенно не хотелось. Вот уже несколько часов сидеть на этом стуле, чувствуя боль в привязанной к его спинке руке. Она уже посинела и онемела, а он все упрямо сжимал зубы и мотал головой с отросшими длинными без родительского присмотра волосами. Прошло три месяца как его забрали от теплой, пахнущей сладким молоком материнской груди, и привели сюда, где люди были большими, столы были большими, стулья были большими, и отчаянно хотелось домой, чтобы снова спокойно прижаться к теплой маме и спрятать взгляд. Но ее не было. Только этот мужик три раза в день приходил, чтобы накормить противной бурой жидкостью, которую они все называли кашей, но Круэл держался. Маленький, тощий, в мешковатой, совсем не по размеру, одежде, он бычился и отказывался есть. Мать, до пяти лет не отнимавшая его от груди, сослужила плохую службу: теперь здесь он должен был есть сам. Есть гадость, которой его кормили по часам, насильно, привязывая к стулу, а потом отвязывали одну руку. бросали ложку в тарелку так, что капли каши падали на воротничок, и уходили, гася свет, оставляя в полной темноте. А он сидел в этой накатывающейся на глаза темноте, на этом слишком высоком стуле, с которого не всегда даже мог слезть, и тихо плакал, пока никто не видит, зовя мать по-испански. Тихо плакал, кусая губы от обиды: ну зачем они его забрали? Что он им сделал? О какой-то силе говорили… Круэл ничего не понял, кроме того, что жить теперь будет тут. А не хотелось. Потому он отказывался есть. Всеми силами отказывался. Вот и сейчас, зло щуря темно-серые глаза, выплевывал кашу, которую в него силой таки протолкнули. Выплевывал на этот мерзкий идеально-белый халат, а потом облизывал губы и морщился.
– Отвали уже от меня, – на ломанном-ломанном, едва различимом английском говорил и снова сжимал зубы. Он хотел к матери. Хотел к ее груди. Хотел, чтобы она снова пела ему что-то в макушку, а он бы делал вид, что ему не нравится, а сам бы слушал, а потом на утро просыпался в своей кроватке. Но нет. Здесь кровать была огромная для него пятилетнего, и одеяло слишком тяжелое. И мужик этот… – Круэл поднимал слишком строгий для ребенка взгляд вверх, по белым отворотам халата, по темному вороту рубахи, по слишком бледному лицу, и переводил взгляд на ложку, которую он снова подносил к его губам, – бесит. – Отстань! – и свободной рукой шарахнул по столу так, что тарелка запрыгала по столу, а потом рухнула на пол, развозя кашу по всему полу. Мужик в халате, мрачно посмотрев на нее, швырнул на стол ложку, и, резко развернувшись, пошел к выходу. он только потянулся рукой к выключателю, а Круэл уже мысленно завопил: не выключай свет! Не выключай! – но его никто не понял, и выключатель резко щелкнул, и дверь за мужчиной закрылась, оставляя Круэла одного, наедине с этой ужасающей темнотой, тишиной и болью в привязанной вот уже часов пять к стулу руке. И он склонился бы лбом на прохладную столешницу, чтобы остановить непрошеные, слишком горькие слезы, да привязан туго, не получается. Остается только глотать. Глотать, слизывая остатки каши с губ, запивая ее солеными слезами. Да. Это совсем не было похоже на сладкое материнское молоко.
[NIC]Cruel[/NIC][STA]звереныш[/STA] [AVA]http://cradgm.f-rpg.ru/files/0011/ef/ac/13347.png[/AVA] [SGN]Внешний вид: пятилетний мелкий пацан, темноволосый, темно-сероглазый. Хмурый и взъерошенный. Лицо вечно недовольное, но больше спокойное. Без злости.[/SGN]
Отредактировано Player (19.05.2013 01:48:59)
Мальчишка неспешно ступал босыми ногами по тёмным и пустынным коридорам. Иногда останавливался, облокачиваясь о стену одной рукой, другой сильнее сжимая бумажный пакет, и переминался с ноги на ногу. Тихо вздыхал, оглядывался по сторонам и вновь продолжал идти вперёд.
Сердце билось бешено, так, словно норовило пробить хрупкую грудную клетку: бум-бум, бум-бум. Фауст знал, никто его не поймает, никто не пойдёт в этот час этими коридорами, но всё равно, всё равно чувствовал предательски подкатывающий страх. И от этого дулся сам на себя же, бормотал что-то себе под нос: так было спокойнее.
Орден казался удивительно большим, таинственным. Мальчик любил ночное Управление именно за это: за тёмные углы со своими жителями, которых не увидишь днём; за тёмные очертания дверей, скрывающих какие-то загадки, иногда казалось, что стоит отворить одну такую и попадёшь в совершенно другой мир, иногда в это просто хотелось верить. За тишину, которой не бывает днём даже не смотря на то, что последний месяц, месяц же? Орден был и без того непривычно тих. Ночью всё представлялось мистическим, будто все знакомые места накрывали невидимым полотном и за этим полотном было всё совершенно другим. И сердце всегда билось чаще - от восторга, предвкушения и страха. Фауст любил это чувство неизвестности, этот щекочущий страх. Но сейчас страх казался ему другим, более серьёзным и он говорил себе: ты уже взрослый, будь осторожен. И ступал дальше, бесшумно, словно кот.
Наверняка, если бы его засекли, то наказали .Но мальчишке было всё равно, даже напротив - это заставляло двигаться дальше, увереннее. Он хотел видеть, он хотел познакомиться с новеньким. Он слышал от Искателей, что привели какого-то малыша, который в будущем должен стать Экзорцистом, таким же, как и он - Фауст. Ну разве мог он, узнав об этом, сидеть на месте? Конечно нет! Сам мальчик только неделю назад вернулся с задания: у него был разбит нос и теперь на нём красовался белый пластырь - гордость! Руки в тонких порезах, ноги - синяках. Иногда мальчик мог сидеть часами и рассматривать свои боевые ранения, вспоминая когда и что получил. Боевые! Он чувствовал себя настоящим героем, вспоминал рассказы старших парней из церкви, где жил раньше и думал о том, что вот бы они ему завидовали! Но потом, обычно, начинал тосковать, пока не вспоминал слова отца о том, что всегда, какой бы трудная ситуация, нужно улыбаться - это и есть быть сильным. А Фауст хотел быть таким. Хотел, чтобы Отец гордился им. И он улыбался.
Интересно, как он там - новенький? Наверное, ему одиноко. Пять лет - совсем малыш! Восьмилетнему Экзорцисту казалось, что он просто обязан заботиться о нём, оберегать и учить правильным вещам. И вот сейчас, пробираясь ночью к нему, это чувство становилось только сильнее, ему казалось, что он герой фантастического романа и можно было представить множество картин о том, как он пробивается сквозь вражеские войска, чтобы спасти своего соратника.
Мальчишка встал на цыпочки, с трудом дотягиваясь до дверной ручки, после чего всем телом навалился на дверь: они здесь были тяжёлыми. В комнате было темно, но почти чувствовал чужое присутствие, что более важно - знал, что он здесь. Как же его звали ...
- Круэл? - Прошептал мальчик, вглядываясь в темноту, прислушиваясь и делая несколько осторожных, но уверенных шагов внутрь.
- Меня зовут Фауст, можешь звать меня капитаном! - радостно оповестил, и, вот это маленькое ночное приключение казалось ему самым ярким из всех, что были за эти года. Он подошёл ближе, сел на корточки и стал рыться в пакете, - тебе, наверное, темно тут, да? - тараторил и улыбался - широко, счастливо, - но ничего, я специально принёс с собой свечи! - мальчишка не дотягивался до выключателей, но уж больно хотелось увидеть нового друга! К тому же в этом было что-то особенное, что даже сам не мог объяснить. Он пару раз чиркнул спичкой и вскоре загорелся тонкий язычок пламени, а после ещё один и ещё. Фаус поставил три толстых свечи прямо на пол, не заботясь о том, что потом от них останется след. Он с любопытством вглядывался в детские черты и чем дольше смотрел, тем больше хмурился, но улыбаться - не переставал.
- Ох, да ты же связан! - удивлённо прошептал и принялся развязывать тугие узлы, - работники иногда тут бывают очень строгими, но знаешь, они это не со зла, ты не обижайся! - добродушно продолжал говорить и уже зубами принялся грызть верёвку, какое-то время сопел, что-то мычал неразборчиво, пока не почувствовал, что узел поддаётся, - на самом деле они просто хотят сделать нас сильнее! Взрослые просто дураки бывают, - тихо рассмеялся, победно разматывая развязанную верёвку? и пару раз клацнул зубами, которые теперь тихо ныли, - они думают, что нам так будет лучше, но на самом деле ничего не понимают, хоть и считают себя самыми умными. А знаешь! У меня для тебя подарок есть, - снова сел на корточки, но тут же встал, протягивая малышу банан, - попробуй! Тебе должно понравиться. Когда я был такой же маленький, меня часто ими кормили - они вкусные. Правда-правда! - казалось, что Фауст совершенно забыл о том, что ещё недавно скрывался, он был полностью поглощён своим новым знакомым: так интересно, так интересно всё это! - ты не бойся если что, у меня ещё много! - с гордостью в голосе, закончил и лучезарно улыбнулся.
[NIC]Faust[/NIC][STA]Smile[/STA] [AVA]http://cradgm.f-rpg.ru/files/0011/ef/ac/57653.png[/AVA]
Отредактировано Player (27.06.2013 03:18:07)
Кроме тихих всхлипов ничего больше не было слышно. Злился, бил свободной рукой по столешнице, закусывал губы, ругался и называл себя плохими словами, какие когда-то слышал от отца-военного. «Пусть оно все катится к чертям» – чуть ли не в отчаянии подумал мальчишка, стукнувшись лбом о столешницу, измазанную кашей. Каша прилипла ко лбу, и, когда, заслышав шорохи за дверью, Круэл поднял голову, прислушиваясь, и капли противной бурой жидкости сползли со лба на глаза. Свободной рукой, закатанным длинными рукавом резко протер, встрепенувшись. Опять этот вернулся? Резко втянув в себя появившиеся от рыданий сопли и слезы, сглотнул, мрачно посмотрев на дверь – приоткрылась чуть-чуть. Мужик в халате открыл бы резко, властно. Вжавшись в спинку стула, напрягся весь, как перед ударом, и ударом удивления по сознанию – собственное имя. Пригляделся в светлую полоску из-за двери, тень проскочила в помещение. От удивления Круэл даже перестал чувствовать боль в онемевшей руке. Просто смотрел на явившегося:
– Чего надо? – на ломаном, но суровом английским спросил, еще пока не умея сдерживать удивление. Такой же тонкий и лохматый, но, наверное, немного старше пацан все болтал-болтал-болтал и так глупо улыбался, но улыбка прыгала, как испуганная, неуверенная в непостоянном свете толстых свечей. – Почему капитан? Ты с ними заодно? – нахмурился, нахохлившись, сжал свободную руку в кулак, готовый защищаться: обмануть его решили?! Никому не даст себя обманывать! Тем более такому… мелкому… Он все еще болтал-болтал, а потом решил освободить. Ребенок недоверчиво зыркнул в сторону: он что, правда ему помогает? Помогает? Помогает. Веревка ослабла, и рука сама собой рухнула обессиленная, пришлось ее поспешно, чтобы пришелец-парень не заметил, подхватить другой рукой и положить на колени, морщась от неприятных мурашек, они бегали, дергая пальца, Круэл морщился, но все равно упрямо сжимал и разжимал пальцы в кулак, не обращая внимания на боль и иголки, что впивались в кожу. А пришелец все что-то говорил, Круэл его даже слушал, хмурясь и сверкая темно-серыми глазами, но понимал через слово. Кажется, тот что-то говорил про взрослых, про подарки, Круэлу было неинтересно, ведь впервые за несколько месяцев он оказался без присмотра, свободный и злой. Старательно сползя с огромного стула, мальчишка со злости пнул его, как главного обидчика, а потом сурово осмотрелся. Оглядел темное помещение и приоткрытую дверь, он уже всеми мыслями был там – за пределами ненавистной комнаты с ненавистной кашей. Подальше от нее…
Убрав ладонью отросшие патлы с лица, снова взглянул на пришельца. Тот уже достал из мешка большой банан и протянул его вперед.
– Ты идиот? – единственное, что на все это смог сказать Круэл. Нет, действительно, разве он не был идиотом? Стоит тут свободный, пихает какой-то дурацкий банан, а ведь может уйти. Большой, а идиот. Наверное, тут все становятся идиотами со временем. Что тот мужик в кабинете, что мужик в халате, что этот… с бананом. Мрачно посмотрев на банан, Круэл отвернулся. – Я должен уйти отсюда. – Решительно заявил, кивнув и все еще с некоторой опаской поглядывая на дверь. – Мне нечего тут делать. А ты… – снова повернулся к пришельцу, смерив его строгим взглядом, – если ты сдашь меня, я тебя поколочу, понял? Я смогу. Я сильный. Вот этой рукой поколочу! –поднял он вверх все еще слабую правую руку, но выражение лица было таким что сомневаться не приходилось – действительно поколотит. – А ты тут ешь свои… – маленький испанец забыл, что это за мудреное слово на английском, обозначающее штуку, что парень принес, потому просто не договорил - и так поймут. Еще раз смерив взглядом пришельца, Круэл развернулся и быстро пошел к двери, лишь там немного притормозив, будто пожелав оглянуться, но оглядываться – терять время. Потому он просто выскользнул за дверь и тенью пошел по коридорам, стараясь не шуметь и надеясь на то, что такие большие эти дядьки его маленького не заметят. [NIC]Cruel[/NIC][STA]зврёныш[/STA] [AVA]http://cradgm.f-rpg.ru/files/0011/ef/ac/13347.png[/AVA] [SGN]Внешний вид: пятилетний мелкий пацан, темноволосый, темно-сероглазый. Хмурый и взъерошенный. Лицо вечно недовольное, но больше спокойное. Без злости.[/SGN]
Вы здесь » D.Gray-man: Cradle of Memory » Игровой архив » Как закалялась сталь. (с)
